Зеленая машина [сокращенный вариант] - Фрэнк Ридли

Мне как существу, выросшему на планете, где господствует индивидуализм, социальные навыки муравьев казались весьма необычными. Насекомые-гиганты обладали изумительной трудоспособностью и особенно много времени уделяли наукам. Они открыли тайну вечного движения и были знакомы с четвертым измерением. Им было известно, что музыка представляет собой своего рода язык символов, и они не только владели ключом к этому языку, но и умели выражать любую музыкальную фразу в терминах высшей математики.

Социальная система, господствующая у муравьев, была полной противоположностью той системе, которая существует в капиталистических странах на Земле. Все в этом государстве было общим; благодаря этому у муравьев отсутствовали жадность и стремление к стяжательству. Мне не удалось узнать, существовала ли когда-нибудь у муравьев-гигантов частная собственность, однако несомненно, что в отдаленном прошлом они разделялись на племена — последние с течением времени добровольно объединились в целях поддержания жизни на дряхлеющей планете. Семья исчезла вслед за племенем, и подрастающее поколение воспитывалось в особых общественных зданиях.

У муравьев давно уже не существовало войн: последние стали совершенно ненужными, так как все индивидуумы жили для общего блага, и между ними не могли возникать никакие конфликты.

У муравьев совершенно отсутствовала религия. Они были чересчур заняты «делами», чтобы уделять внимание «вере», более того, у них не было ни времени, ни охоты заниматься мифотворчеством. Будучи лишены чувства стыда, они тем самым не нуждались в одежде. Муравьи, все без исключения, были строгими вегетарианцами. Все потребности организма были у них сведены до минимума.

Наиболее дальновидные из муравьев были, насколько мне известно, чрезвычайно озабочены вопросом о жизни на планете. С невероятным терпением и с железным упорством велась на Марсе борьба за существование. Рано или поздно на планете должен был иссякнуть источник воды. Таким образом, муравьи стояли перед перспективой поголовного вымирания или переселения на какую-нибудь другую планету. До сих пор они еще не остановили свой выбор ни на одном из соседних миров; однако, им предстояло в скором времени принять определенное решение, так как полярные льды, доставлявшие воду всей планете, уменьшались с катастрофической быстротой. Марсианам пришлось уже покинуть свои «лунные» колонии. Я случайно узнал, что следы странных сооружений, виденных мною на «лунах» во время полета через пространство, были остатками древней цивилизации насекомых. Когда я спросил Эрауэка о судьбе «лунных» колоний, он сообщил мне, что население их частью вымерло, а частично переселилось на Марс из-за отсутствия воды.

Для того, чтобы дать земному читателю более яркое представление о миросозерцании муравьев-гигантов, я приведу здесь имевший место между мною и моим наставником Эрауэком разговор. Речь шла о муравьиной и человеческой культурах. Предупреждаю, что я был вынужден литературно обработать имеющиеся у меня хаотические заметки. Разговор привожу почти дословно, опуская лишь те выражения муравьев, для которых нет соответствующих слов в нашем языке. В общем, характер разговора у меня передан довольно точно; я пытался, насколько возможно, дать почувствовать читателю все своеобразие муравьиной психологии, столь отличной от нашей.

Мировосприятие марсиан

После нескольких месяцев, проведенных в упорных занятиях, мой наставник Эрауэк в один прекрасный день заявил мне, что ему необходимо поближе познакомиться с характером существ, населяющих мою планету.

— Друг Ох (так прозвали меня муравьи, во время моей болезни слышавшие от меня только одни стоны), — сказало мудрое насекомое, — насколько мы понимаем, вы были посланы на нашу планету собрать сведения о ее обитателях. Вы получили обстоятельные сведения по интересующему вас вопросу. Теперь расскажите нам о жителях Астрана (Земли). Мы, в свою очередь, дадим вам все разъяснения, какие вы от нас попросите. Из вашего поведения мы заключили, что вы обладаете некоторым разумом, хотя многие из ваших действий нам еще непонятны. Мы радуемся случаю получить от уроженца Астрана сведения о его планете. Дело в том, что ни один из обитателей Ламмуля (Венеры), Рискока (Меркурия) и Санкана (Юпитера) не смог добраться до нашей планеты, и мы не знаем, наделены ли эти существа разумом. Скажите же нам, что представляете собою вы, люди Астрана?

Таков был смысл речи Эрауэка. Само собою разумеется, я обещал удовлетворить его любопытство. Однако, прежде чем приступить к своему повествованию, я, в свою очередь, попросил наставника ответить на несколько вопросов, намекнув ему, что он, в качестве хозяина, должен начать разговор.

Муравей-гигант охотно согласился на мою просьбу. Я рассказал ему о своих похождениях на Марсе; об ужасах, пережитых мною на диких холмах и в необозримой пустыне, о фантастических чудовищах и странных созданиях, населяющих эти местности. С особенным любопытством спросил я Эрауэка про двуглавого циклопа, скелет которого обнаружил в горном цирке. Эрауэк ответил, что муравьи (обращаю внимание читателя на то, что он никогда не говорил от первого лица) не имеют точных сведений о такого рода созданиях; однако, если верить древней истории, на Марсе существовали такого рода чудовища в доисторические времена.

Далее я спросил Эрауэка о муравьиной религии. Меня крайне интересовало, какое представление о божестве имели эти насекомые.

— Много-много лет тому назад, — сказал Эрауэк, — в эпоху, когда мы переживали свое младенчество, мы верили в существование некоего Великого Муравья (буквально — «высшая порода»); однако с течением времени мы убедились, что во вселенной не заметно следов деятельности этого верховного создания, что мы являемся полноправными и единственными хозяевами космоса. Тогда мы издали декрет об упразднении этого Великого Муравья, и наука заменила у нас религию.

— Каково же ваше государственное устройство? — спросил я. Муравей, казалось, был весьма удивлен этим вопросом. Я постарался сделать свою мысль более понятной ему.

— У нас, — сказал я, — некоторые люди облекаются властью, и на них возлагаются обязанности вести общественные дела.

Муравей поглядел на меня с видом крайнего изумления.

— Благосостояние всех муравьев, — сказал он, наконец, — естественно, является предметом заботы каждого из них. Каждый муравей работает и, следовательно, управляет сам собой.

— Ну, а война? — спросил я. — Как же вы поступаете в случае войны?

— Война? — повторил Эрауэк. — Я не понимаю этого слова!

Судя по оттенку смущения, прозвучавшему в мысленных речах моего наставника, он действительно меня не понимал.

— Впрочем, — заговорил он через несколько мгновений, — мне кажется, я догадываюсь, о чем вы говорите. Древняя история,